Интервью с Константином Арбениным, российским музыкантом, певцом, писателем, поэтом, солистом групп «Зимовье Зверей» и «Сердолик».

Как Вы оцениваете состояние современной отечественной литературы (если следите — то можете ли дать отзыв и о зарубежном положении)? Считаете ли Вы, что сегодня читают меньше, менее качественную литературу?

Мне кажется, что ничего кардинально не меняется в литературном мире: литература непотопляема, как бы мы не старались, как бы не говорили о её затухании, не предрекали ей неминуемую гибель. Просто внутри процесса очень сложно видеть действительную картину. Все сегодняшние списки и рейтинги — это же не картина настоящих ценностей, это только отражение ажиотажа на рынке. Истинное положение вещей в литературе современного периода нам откроется лет двадцать спустя. Сейчас я могу только судить очень субъективно — не как писатель, не как критик, а единственно как читатель. И как читатель я просто ужасаюсь тому, насколько много сейчас выходит книг, которые хочется прочитать — я не успеваю! У меня денег столько нет, чтобы всё купить, и места дома нет, чтобы всё это расставить. При том, что я читатель привередливый, избирательный. Поэтому я перехожу постепенно на цифровые издания — они и стоят чуть дешевле, и места не занимают. И то, что тиражи печатных книг стали меньше, не говорит о снижении читательского интереса, это говорит скорее о переходе в другое качество: уже многие увлечённые читатели перешли на электронные книги.

Есть, правда, один нюанс: почти вся новая литература, которая лично мне интересна, — это нон-фикшн. Беллетристику же я предпочитаю старую, проверенную временем, её новинки очень редко меня цепляют. И вот это мне кажется важной чертой современного процесса. Беллетристика всё больше приближается по своей форме к сценарию, в ней всё больше преобладают действие и диалог. Рефлексия автора, его размышления, осмысление прожитого и пройденного — всё это как–то постепенно перебирается из беллетристики в нон-фикшн. Опять-таки, сужу по себе (а по кому мне ещё судить!): всю сознательную жизнь я сочинял сказки, для меня это был самый любимый и универсальный жанр. Но сейчас я вдруг к нему охладел. У меня есть две сказочные задумки, которые я хочу довести до конца, но в целом я понимаю, что сказка для меня перестала быть опорой и панацеей. Мне гораздо интереснее сейчас записывать всякие истории из своей жизни, делать из них новеллы, но без вымысла, просто записывать так, как их помню. А они, эти истории, уже как-то сами в себе рождают художественный смысл. В этом феномен памяти: из терабайтов происходивших с человеком событий он помнит какой-нибудь гигабайт, но ведь почему-то запомнились именно эти! Видимо, в них есть и эмоциональная окраска, и художественная цельность, и необходимость сохраниться. Случаи из личной жизни — это такая «поэзия памяти», которой не стоит пренебрегать, если её бережно перенести на бумагу и донести до читателя — это уже хорошо, ценно и красиво.

В общем, такое складывается впечатление, что в XXI веке реальность стала обгонять фантазию, причём сильно оторвалась. Поэтому антиутописты и сатирики отошли от дел, востребованы наблюдательные летописцы, умеющие точно запомнить, внятно изложить и сделать обобщения. Видимо, человечество уже столько пережило, что может уже ничего не придумывать, а только брать из собственного опыта. К тому же сегодняшнее время показывает нам, как скудна на самом деле человеческая фантазия: такой реальности, которая сегодня разворачивается у нас на глазах, ни один фантаст, ни один сказочник придумать не смог. Нон-фикшн сегодня рулит, тем более, что в нём фантазия, стиль и интонация не менее важны, будь то мемуары, научпоп или публицистика. Нон-фикшн обогащает литературу, а не отменяет её.

Каковы Ваши литературные вкусы на сегодняшний день? Что читаете? Как выбираете книги?

Мой литературный вкус не меняется со временем. Он очень субъективен, я совершенно не показательный читатель, по мне нельзя прослеживать тенденции. Я никогда не читаю то, что у всех на слуху, что является модным и как бы обязательным для культурного человека сегодняшнего дня. Я антикультурный читатель. Книги выбираю интуитивно, а бывает, что они сами меня выбирают. Так было, например, с книгой «Последний эльф» Сильваны де Мари. Я увидел её в Сланцевской библиотеке, когда выступал там на книжном празднике перед подростками. Увидел — и почувствовал, что я обязательно должен эту книгу прочитать. Хотя я вообще не целевой потребитель фэнтези, раньше читал только классику жанра — Толкина и Урсулу Ле Гуин. Но роман де Мари больше, чем фэнтези, он мне понравился, и я прочитал и вторую книгу — «Последний орк». И это одно из самых сильных моих читательских открытий последнего времени. Если первая книга просто остроумна, симпатична, дерзка, то вторая — настоящее потрясение. Я бы охарактеризовал кредо автора так: мужество гуманизма. Сильвана де Мари — хирург по профессии, и она с хирургической точностью разбирается и с жанром фэнтези, и с мироустройством, и с человеческой природой, и с природой орков. Удивительно гармоничное и сбалансированное послание: все идеи автора зримо представлены, не размыты, не зашифрованы, но при этом не нарочиты, а естественным образом вплетены в действие, встроены в характеры. Сюжет работает на идею, идея работает на сюжет, всё переплетено, ничто не доминирует и не провисает. Все ружья выстреливают, но выстреливают в совершенно неожиданных местах, когда читатель не то что не предполагает, а даже не успевает пригнуться! Ружья выстреливают в читателя. Катарсис возникает уже в середине второй книги и продолжается до последней страницы, по восходящей... Вообще-то две эти книги — это начало цикла «Последние сказания», но у нас переведены только они, продолжение анонсировано, но до сих пор не появилось. Но и как дилогия «Эльф» и «Орк» вполне убедительны и цельны. Такая книга была просто необходима нашему времени — и она появилась, она есть. Её только надо разглядеть, выбрать.

Какие книги, авторы произвели на Вас впечатление в последнее время (за последние пару лет)?

Самые сильные впечатления возникают там, где ты их не ждёшь. Бывают такие книги, которые оказываются интереснее и глубже, чем ты предполагаешь, когда берёшься их читать. Я очень люблю вот так обманываться в хорошую сторону. Такова книга Славы Курилова «Один в океане» — именно книга в таком виде, как она составлена и выпущена издательством «Время», потому что туда входит не только одноимённая повесть, но и дополнительные рассказы и очерки, которые углубляют образ автора, расширяют читательский фокус и выводят в какие-то иные пространства. Такова и книга воспоминаний Милоша Формана, моего любимого кинорежиссёра, «Круговорот». Я не любитель автобиографий, но эта оказалась для меня чрезвычайно важной и своевременной. Опять-таки случай, когда повествование о жизни выходит на философские обобщения и духовные откровения. Это не только и не столько о кино, сколько о человеке и эпохе, о личности и государстве, об их конфликте и взаимопроникновении. Очень жаль, что до сих пор не переведены на русский последние главы, написанные уже после первого издания. Часть из них я читал в «Киноведческих записках» №91 — именно благодаря этой публикации захотел прочитать всю книгу.

Весной прочитал две литературоведческие работы Якова Лурье: «В краю непуганых идиотов» и «После Льва Толстого». Это настолько вдумчивое литературоведение, что оно выходит за рамки литературы и затрагивает более общие проблемы — общественной жизни, истории страны, — а главное, показывает, как одно за другое цепляется, что из чего выходит. Как история авторской мысли влияет на общественную мысль, та — на развитие общества, на историю и эволюцию. Как вообще человечество развивается через мысль. Антропология — через литературу.

Книга «Неудобное прошлое» Николая Эппле — очень точное и актуальное исследование феномена существующих одновременно «двух Россий», его хорошо бы читать вместо нынешних учебников истории.

Теперь из беллетристики. Уже упомянутые мной книги Сильваны де Мари — они вне конкуренции. Причём это произведения современные, так что в моём случае — вообще исключение из правил. Ещё одно исключение — цикл «Ленинградские сказки» Юлии Яковлевой. А что касается старых книг, то одной строкой обозначу ещё несколько прочитанных за последние год-два и оставивших глубокое впечатление. Две повести Михаила Козырева: «Ленинград» и «Пятое путешествие Гулливера», написанные в 20–30-х годах прошлого столетия, но звучащие очень актуально (автор поплатился за них жизнью). «Виктор Вавич» Бориса Житкова — малоизвестный, но значительный русский роман, в каком-то смысле предтеча «Доктора Живаго». Полное собрание рецензий С. Гедройца — отличное настольное чтение для скептически настроенного любителя литературы. (полная версия доступна в бумажном издании)